Выставка в галерее 11.12 называется «Литораль» и являетсявторой частью проекта, который открылся экспозицией в галерее Крокин подназванием «Берег». И на самом деле, все работы, которые мы видим, написаны на берегу. Это не только берег Чёрного моря или Индийского океана, это ощущение берега как конца земли и предела обыденности, осознание и переживание предела среды обитания человека. Речь идёт о конце мира, каким мы узнали его когда-то; он снова изменился и требует того же от человека; отсюда растерянность, мрачные прогнозы и психотические ожидания, которые художник слышит вокруг себя; отсюда усталость и внимательное исследование сценариев гибели всего живого, в которых обнаруживает себя время. Удивительное соединение реального с фиктивным: человечество перекладывает ответственность за судьбу мира с себя на вымышленные внешние обстоятельства. Такое положение вещей представляется невозможным и неприемлемым: люди прячутся в понимании катастрофы как наказания, как помехи втрансляции реальности, того, чего они не могут контролировать, за что не несут ответственности, чего они не в состоянии предотвратить. Настоящее живёт переживанием катастроф. Но катастрофа – прежде всего то, что современная культура принимает за свою действительность. Реальность катастрофы – не внешняя угроза, а катастрофическое самосознание культуры, её жалость к самой себе и пережёвывание боли и смерти. В этом выражается инфантильность массовой культуры: мы не можем продолжать жить в мире так, как мы привыкли, делая вид, как будто ничего не изменилось. Мир изменяется на наших глазах, и мы должны измениться, изменив своё отношение к жизни, к природе, мы должны создавать мир, как искусство. Действительность – это акт творчества. Не пользоваться, а отдаватьи делать заново – такова заповедь нового времени. Таким образом, берег – это предел исторического состояния человека.
Мы живём в мире, который не рождается сам по себе; то есть, человек играет в этом мире настолько большую роль, что сама реальность этого мира является продуктом человеческой деятельности. Но разве современный человек приносит в мир жизнь? Разве отдаёт себе отчёт в том, что в нём жизнь обрела сознание? Как часто человек вспоминает себя как сознание живого мира?
Художник изображает берег моря, превращённый в бесконечную мусорную кучу; вот всё, с чем человек приходит к очень важному рубежу своей жизни; вот всё, что осталось после ушедшей в океан огромной волны – побережье, покрытое отходами человеческой жизнедеятельности.
Тема работ Владимира Семенского серии «Литораль» связана сдругим, параллельным циклом, над которым художник работал в прошлом году –«Затмение». Когда-то положение вещей на земле считалось отражением небесного порядка; теперь космос и небеса отражают сознание человека.
Эти работы делают видимым различие между коллективным паническим настроением, между массовым психозом и личным осознанием, личным переживанием начала и конца, феномена жизни, чуда жизни, короткой вспышки сознания, появляющейся из беспамятства и уходящей в неизвестность. Так автор акцентирует внимание на страшном разрыве между детскостью и инфантилизмом; между культурой детства, всё время открывающей в себе и перед собой жизнь, и инфантильностью, превращающей мир в набор игрушек, которые ломаются и забываютсяради новых. Культура жива только пока и потому что признаёт и разделяет ценности культуры детства, которую противопоставляет усталой массовой культуре настоящего времени.
Высказывания художника о катастрофичности ироничны, хотя одновременно в них присутствует интонация безусловного переживания беды вместес людьми, испытавшими страшный удар стихии. Но это – совсем другое, здесь речьидёт как раз о проявлении человечности и ценности жизни. Это важная чертахудожника – говорить о вещах, событиях и людях, совмещая трагические икомические стороны предмета, противоположные и даже взаимоисключающие интонациии смыслы.
Владимир Семенский говорит о конце мира как образе жизницелого человечества и начале новой эпохи и новой стихии; это не о мифологии гибели цивилизации, а об осознании факта, что культура пришла к завершению какого-то пути, которым человек шёл слишком долго. Этот путь пройден и объединяет рождение и гибель культуры, вернее, многих культур и цивилизаций. Но можно сказать – гибель и рождение. Доминирующие формы культуры не являются признаком того, что путь человечества предопределён. Быть скептиком стало очень просто. Особенно в зоне современного искусства.
Говорить тем же языком, которым пишется основной блок текстов современной культуры, становится таким же актом деструкции и обессмысливания действия. Поэтому художник говорит на языке живописи, появляется из языка живописи и пытается объяснять свою принадлежность этому языку. Живопись двадцать первого века говорит о том, что культура создаётся каждый миг; о том, что культура – результат усилий каждого человека. Живопись остаётся тем же, чем была всегда – проживанием состояния мира, состояния культуры, её языка, и в конечном счёте – состояния человечности в его бесконечном возвращении к вопросу о своём рождении, о своём месте в мире.
Живопись снова и снова напоминает о том, что искусство всостоянии говорить о том, что человек чувствует боль и ответственность, и это понимание принципиально.
Александр Балашов
Мы живём в мире, который не рождается сам по себе; то есть, человек играет в этом мире настолько большую роль, что сама реальность этого мира является продуктом человеческой деятельности. Но разве современный человек приносит в мир жизнь? Разве отдаёт себе отчёт в том, что в нём жизнь обрела сознание? Как часто человек вспоминает себя как сознание живого мира?
Художник изображает берег моря, превращённый в бесконечную мусорную кучу; вот всё, с чем человек приходит к очень важному рубежу своей жизни; вот всё, что осталось после ушедшей в океан огромной волны – побережье, покрытое отходами человеческой жизнедеятельности.
Тема работ Владимира Семенского серии «Литораль» связана сдругим, параллельным циклом, над которым художник работал в прошлом году –«Затмение». Когда-то положение вещей на земле считалось отражением небесного порядка; теперь космос и небеса отражают сознание человека.
Эти работы делают видимым различие между коллективным паническим настроением, между массовым психозом и личным осознанием, личным переживанием начала и конца, феномена жизни, чуда жизни, короткой вспышки сознания, появляющейся из беспамятства и уходящей в неизвестность. Так автор акцентирует внимание на страшном разрыве между детскостью и инфантилизмом; между культурой детства, всё время открывающей в себе и перед собой жизнь, и инфантильностью, превращающей мир в набор игрушек, которые ломаются и забываютсяради новых. Культура жива только пока и потому что признаёт и разделяет ценности культуры детства, которую противопоставляет усталой массовой культуре настоящего времени.
Высказывания художника о катастрофичности ироничны, хотя одновременно в них присутствует интонация безусловного переживания беды вместес людьми, испытавшими страшный удар стихии. Но это – совсем другое, здесь речьидёт как раз о проявлении человечности и ценности жизни. Это важная чертахудожника – говорить о вещах, событиях и людях, совмещая трагические икомические стороны предмета, противоположные и даже взаимоисключающие интонациии смыслы.
Владимир Семенский говорит о конце мира как образе жизницелого человечества и начале новой эпохи и новой стихии; это не о мифологии гибели цивилизации, а об осознании факта, что культура пришла к завершению какого-то пути, которым человек шёл слишком долго. Этот путь пройден и объединяет рождение и гибель культуры, вернее, многих культур и цивилизаций. Но можно сказать – гибель и рождение. Доминирующие формы культуры не являются признаком того, что путь человечества предопределён. Быть скептиком стало очень просто. Особенно в зоне современного искусства.
Говорить тем же языком, которым пишется основной блок текстов современной культуры, становится таким же актом деструкции и обессмысливания действия. Поэтому художник говорит на языке живописи, появляется из языка живописи и пытается объяснять свою принадлежность этому языку. Живопись двадцать первого века говорит о том, что культура создаётся каждый миг; о том, что культура – результат усилий каждого человека. Живопись остаётся тем же, чем была всегда – проживанием состояния мира, состояния культуры, её языка, и в конечном счёте – состояния человечности в его бесконечном возвращении к вопросу о своём рождении, о своём месте в мире.
Живопись снова и снова напоминает о том, что искусство всостоянии говорить о том, что человек чувствует боль и ответственность, и это понимание принципиально.
Александр Балашов
